Гипат.org

    Над Гипатом сгущались сумерки. Птицы уже не пели, лишь стрекотали сверчки, да изредка ухала сова. Воздух был наполнен вечерней свежестью, дышалось легко. С каждым часом тьма все сильнее окутывала дорогу, по которой шли два путника. Один был чуть ниже другого, но шире в плечах. Одеты они были в лучшие кожаные доспехи, которые можно было найти на Гипате. В руках были настоящие металлические копья, наконечники которых были объяты мягким фиолетовым пламенем.
    Это были очень странные путники, выглядели они не такими уж безобидными, да и шли в Мертвый город, в который люди из поселка, не то, что ходить, даже произносить название некогда великого, ставшего после Великой Катастрофы обиталищем орд нежити, города боялись. Но эти два путника точно знали, куда и зачем они идут. Когда воины отошли лиг на семь от поселка, тот, что пониже, сказал:
    — Кер, я не знаю, что ты там себе надумал, но на ночь глядя идти в Мертвый город я не собираюсь. Там и днем-то страшно, а тем более ночью.
    Он не был трусом, просто знал, что ни один человек, корме Избранного, ходивший в Мертвый город, не возвращался. От мысли, что он погибнет, станет каким-нибудь умертвием, и его душа не упокоится, становилось по-настоящему жутко.
    — Пожалуй, ты прав, Анарон. Я и сам хотел это предложить, но присматривал удобное место для ночлега. Но коль ты дальше идти не собираешься, то собери дров и разводи костер, а я сооружу шалаш, ночью будет дождь.
    Воины положили копья на траву и скинули доспехи, оставшись в одних рубахах и штанах, разошлись каждый по своим делам. Через некоторое время в котелке уже кипел суп из мяса кабана, убитого накануне и воины заканчивали шалаш. Кер решил, на ночь глядя, осмотреться и, взяв копье, пошел на север от лагеря. Минут через десять недалеко раздался тигриный рык, полный ярости, злости и какого-то отчаяния.
    Рык повторился совсем рядом и с большей злобой. Анарон поднялся с травы, схватил свое копье и направил в сторону тигра, который уже показался из-за кустов. Полосатая шерсть вздыбилась, и колыхалась от порывов ветра. Тело зверя напряглось и приготовилось к смертельному прыжку. Анарон бросился на тигра, отводя копье назад для сокрушительного удара. В глазах зверя было сплетение ярости и безумия обреченного, готового биться до последней капли крови. Тигр прыгнул. Воин сделал шаг чуть в сторону и вперед, уходя от удара, но немного запоздал, и разъяренная тварь полосонула когтями по левому плечу. Кровь мгновенно образовала пятно на чистой белой рубахе. Тигр только начал разворачиваться, когда копье, потерявшее силу удара, но все еще направляемое умелой рукой, вспыхнув фиолетовым свечением, вонзилось в хребет тигра, с невероятной легкостью перерубая жилы и кости. Зверь взвыл и свалился замертво. Из раны на плече Анарона толчками вытекала кровь и, полностью залив рубаху, заструилась по кожаным штанам. В глазах появились разноцветные круги, разум помутился и Анарон, выронив копье, еле как подошел к дереву. Пытаясь удержаться на ногах, схватился здоровой рукой за сук, но, не удержавшись, стал оседать, заваливаясь на бок. На лице воин почувствовал холодные капли дождя. Слуха достиг звук ломающихся веток. Может, это были не ветки, а Астрал стал возмущаться, почувствовав появление новой души. В глазах все потемнело, мир исчез…

    Солнце ласкало лицо, точно мягким шерстяным одеялом, и не давало дальше спать, разгоняя последние остатки сна. Анарон открыл глаза и увидел над собой крышу шалаша с множеством щелей, через которые пробивались солнечные лучики. Снаружи весело щебетали птицы, соловей пел свою прекрасную песню, восхваляя доброе солнце. Он не помнил, как оказался здесь, под крышей. Снаружи послышались шаги, и в шалаш вошел Кер.
    — Слава Великим Силам! Ну, ты и заставил меня поволноваться. Я уж думал, никогда больше не услышу твой голос.
    — Что случилось, как я здесь оказался?
    — Ну, слушай. Я, понимаешь, уже возвращался. Услышав тигриный рык со стороны лагеря, ускорил шаг. Когда рычание повторилось с большей силой, побежал. Прибегаю, смотрю, тигр лежит в луже крови, а ты под деревом тоже весь в крови сидишь и еле дышишь. Первым делом наложил на тебя заклинание лечения. Рана на плече затянулась, но ты так ослаб от потери крови, что провалялся без памяти два дня.
    — Хорошо хоть, на кануне Тка-Рикк на Суслангер телепортировал, и мы копья купили с ослаблением, а то лежал бы я где-нибудь с перегрызенной глоткой.
    — Ты-то как себя чувствуешь, можешь подняться?
    Анарон приподнялся на локтях. Ничего не болело, в голове была странная легкость и ясность. Он выполз из шалаша и, встав на ноги, направился к дереву, но Кер его остановил и велел отдыхать до завтра. Анарон залез в шалаш и заснул безмятежным сном.
    Ему снилось, будто он идет по берегу синего-синего моря. Шумит прибой. Солнце приятно и мягко светит, природа радуется этому прекрасному дню. Мягкий ветерок играет в листьях деревьях. Анарон беспечно бредёт по берегу с копьем на перевес и не опасается ни кабана, ни волка, ни ядовитого плевка жабы из-за кустов. Их просто не существовало в его сне… Он шел, шел вперед, не понимая куда. Пройдя несколько шагов, он становился. Морская волна, в очередной раз набежав, оставила клочки пены на сапогах. Воин запрокинул голову и посмотрел на голубое небо. Оно было успокаивающе прекрасное, синева была такой необычайно-глубокой… Сердце в груди застучало с необычайной силой, словно пытаясь отстучать заново все удары прожитой жизни. Перед глазами пролетело все, что происходило с Анароном. Накатила такая неимоверная тоска, что рука, сжимающая древко, бессильно разжалась, и копье упало в песок. Анарон снял шлем и бросил его рядом… Он решился что-то сделать и… проснулся.
    Позже он вспомнит, что было дальше. Но все будет позже, а пока Анарон только понимал, что это был не просто сон, в нем что-то важное… очень важное.
    — Вставай, соня, — раздался снаружи голос Кера. – Ты так еще один день проспишь, а нам еще надо до умертвий идти.
    Анарон неимоверным усилием разлепил один глаз, огляделся. В шалаше было холодно. Он подтянул ноги к животу, пытаясь сохранить под шерстяным одеялом хоть каплю тепла, но потом, пересилив себя, резким движением скинул с себя одеяло. По телу побежали ледяные мурашки. Анарон вылез наружу и обнаружил, что стоял в одной рубахе, продуваемой всеми ветрами, и с возгласом «ух, холодно как», быстро заскочил обратно. В шалаше он оделся и снова вылез на улицу. Моросил дождь, дул холодный ветер, беспощадно вынося тепло из-под одежды. Потрескивал костерок, разведенный в нескольких метрах от шалаша. Возле него сидел Кер и чему-то улыбался, он любил такую погоду.
    — Как тебе может нравиться этот дождь и этот ветер?! – раздраженно произнес Анарон и, подойдя к костру, протянул руки к теплу.
    В котелке, висевшем над костром, кипел суп, и от него так приятно пахло, что Анарон невольно сглотнул, мгновенно заполнившую рот, слюну. Он не ел три дня.
    — Ты как раз к завтраку. Как себя чувствуешь, не болит плечо? – поинтересовался Кер.
    — Нет, не болит, теперь можно идти дальше. Только надо сначала поесть.
    — Ну, тогда доставай тарелки и наливай себе и мне суп.
    Анарон вытащил из своего заплечного мешка ложки и миски, налил в них из котелка еду. Одну тарелку протянул Керу, а из другой быстро стал черпать ложкой самую вкусную еду, которую он когда-либо пробовал.
    — Сегодня какое число? – спросил он спутника, отправляя очередную ложку в рот. – А то я совсем сбился со счёту.
    — Семнадцатый день Листопада.
    Анарон продолжал есть, и по его лицу было видно, что он решается сказать что-то важное. Поев, путники собрали свои мешки и собрались идти, но тут Анарон, с плохо скрываемым волнением, произнес:
    — Кер, ты меня спас уже второй раз. Если бы не ты, меня бы уже давно не было. Сегодня мы, может, останемся там. У меня во фляге вино есть… Только кубка нет… В общем, я предлагаю тебе стать моим побратимом.
    На минуту воцарилось молчание. Кер сказал:
    — Я согласен.
    Анарон откупорил флягу, взял нож, сделал неглубокий порез на ладони и, выцедив несколько капель крови в вино, передал ее другу. Кер сделал то же самое и отпил из фляги несколько глотков*. Анарон допил вино, закрыл флягу, и два брата продолжили свой путь в Мёртвый город.

    В полдень они уже были перед первыми Внешними воротами, стоящими на дороге в сам город. Ворота охраняли два скелета. Нежить была точь-в-точь такой, какой описывал их Хадор, и, по его описаниям, эта не самые сильная. Останки лучших из лучших воинов охраняли Главные ворота, а эти в худшем для воинов случае были скелетами новобранцев. Но путники не собирались идти в сам город.
    Два воина приготовились к бою: надели доспехи, поудобней перехватили копья, и Кер наложил заклятие усиления на обоих. Воины молча пошли прямо на скелетов. Пытаться зайти сзади, по словам Хадора, было бессмысленно: скелеты чувствовали врага по запаху.
    Когда до скелетов осталось около двадцати шагов, войны остановились. Порыв ветра донёс их запах до нежити, и скелеты рванулись к ним. Анарон и Кер с боевым кличем, скорей для поддержания своего духа, а не для устрашения, понеслись на встречу нежити. Один скелет вырвался вперёд, и Анарон ударил в глазницу скелета и насадил череп чуть ли не до середины древка. Магия, соединяющая кости, рассеялась, и скелет осыпался на землю грудой костей, оставив на копье свою голову. Анарон обернулся. Кер, проткнув копьем ребра скелета, пригвоздил его к дереву. Тварь даже не думала умирать. Размахивая руками и пытаясь дотянуться до врага, она медленно придвигалась к Керу. Показавшаяся на мгновение смешной картина могла стоить побратиму жизни. Анарон быстро подбежал к скелету сбоку и ударил его в висок. Череп не остался на копье, как первый, а раскололся, на две части, вываливая на землю полусгнившие мозги, в которых, вдобавок ко всему, копошились мерзкие черви. К горлу сразу же подкатил тошнотный комок, и его чуть не вырвало. Труп, издав жуткий замогильный вой, рассыпался. От этого оглушающего вопля, стало совсем жутко. Казалось, что его слышал весь Гипат, не то, что Мертвый город, и сейчас сюда сбежится вся нечисть.
    Анарон ногой снял с копья череп и протер тряпкой древко. Не полностью сгнившие мозги источали страшное зловоние, и два путника, не задерживаясь, прошли через ворота, не встретив больше ни одного скелета.
    За воротами дорога спускалась вниз и, оставляя справа небольшой лесок, а слева ущелье, уходила к главным воротам города. Сразу за лесом был поворот к деревянному мосту через речку, а уже за мостом, по словам Ривара, должен быть лагерь как раз той самой мертвой хадаганской экспедиции. Путники свернули туда. Прошли по шаткому мосту, который так и норовил проломиться под тяжелыми, мощными воинами.
    Перейдя мост, они продолжили свой путь. Когда воины отошли от моста несколько метров, ближние кусты зашевелились, и послышалось поросячье хрюканье.
    "В этих землях смог выжить кабан?! Как его не убила эта нежить, которой кишит вся округа?" — подумалось Анарону, и он сразу понял как. Из-за кустов вышел кабан и, не заметив путников, медленно пошел по дороге. В холке зверь был с самого воина, а клыки с ладонь. Такого не то, что убить, ранить какому-то скелету вряд ли получится. Ветер дунул от воинов в сторону кабана. Зверь, почувствовав запах, резко поднял голову, насторожился.

____________________________________________________________________________
* Здесь описан способ побратимства принятый на языческой Руси. В православии два человека, желающие стать названными братьями обмениваются нательными крестами.